Глава 3. Отчего нам ночь страшна?
Мы видим ночь, когда на бархатном занавесе тьмы золотятся звёзды. Мы знаем их по именам: вот прекрасная зелёная звезда, созданная силой слов, - Агатос, вот враждующие огни Сократа и Протагора, сияние Мицары озаряет гениев современности, в Полярной звезде мерцают видения будущего. Фантастические образы, гении прошлого, настоящего, грядущего - словно светящиеся изнутри атоллы в неисчерпаемом океане тьмы. И мы видим, как над всем этим царит ночное светило, и ярче всех, лучезарным всепроникающим светом горит Пегас, звезда поэзии, в которой нам открывается Знание; оно и есть постижение ночи. Да, всякий раз, когда приходит время звёздной тьмы, особенно сильно ощущается присутствие иной, не дневной правды, действительной и единственной. В ночи нам открывается пронизывающая бытие трагедия, дисгармония, борьба противоположностей. Ночные птицы, мерцающие хищными глазами, волки и странные твари выползают из своих укрытий лишь под светом звёзд, чтобы поселиться в наших кошмарах. Ночные существа, обретающие жизнь под покровом темноты, прекрасно чувствуют себя в её владениях, не то, что люди, дети дня, которые вкушают призрачные видения спустившегося к человечеству Сна, сына ночи Гипноса, видения нереальной красоты, или ввергаются во власть ужасных образов тревожной дрёмы. Тайны мрака не для нас, тайны того, что происходит в темноте под пристальным взором туманного ока луны, глядящего на мир сквозь перископы звёзд. Но мы проникли в эти тайны и, вторгшись в ночную тишину, сумели уловить шёпот, или песню, или лёгкое дуновение ветра, но в нём слышны были слова, в нём кружилась волшебная мозаика образов, и в нём была повесть о том, что есть истинно сущее, что есть тьма и тайна этой тьмы. Мы познали неземную тайну, и, рождённые от солнца, но влекомые луной, мы стали блуждать между ночью и днём, и ночь пугала нас. И Фёдор Иванович Тютчев, глубже всех поэтов её познавший, объяснил нам, почему ночь для нас "страшна":
И бездна нам обнажена
С своими страхами и мглами
И нет преград меж ней и нами -
Вот отчего нам ночь страшна!
День - лишь покров, лишь тонкая златотканая пелена. Минуты, когда она тает, растворяясь, исчезая, и есть время наступления истинного, первозданного бытия. Оно роднится с бездной, безграничностью, бездонностью, беспредельностью и никогда не сможет быть втиснутым в рамки дня. Ночь - первооснова всего сущего, в ней - повесть о времени, но мотив её - вечность, в ней образы всего, что было, и отражение того, что есть, и магия невсамделишных событий, и порожденья хаоса и страха, и путь в Мир Грёз, чудеснейший предел. Ночь светла. Оставшись с ней наедине, как "сирота бездомный, лицом к лицу пред пропастию тёмной", можно на миг, на мгновение - столь горестно мимолётное у Тютчева - лишиться рассудка. Но, когда он вернётся, чёрная бездна не будет больше страшной и чужой, потому что, если подумать, каждый видит что-то своё в ночи, каждый "узнаёт наследье родовое". Но во тьме есть и смерть, в ней "крадутся" час неизбежной гибели, ощущение мимолётности жизни и ожидающее впереди вечное, неизбежное, бесконечное небытие. Тютчев видел и чувствовал в природе не одну лишь божественную основу - упорядоченный космос. Он чуял, что где-то здесь, в таящейся за границей благообразной Земли бездне, есть "вечный хаос", мятеж, беспорядок - там "хаос шевелится", и неизвестно, какой неверный шаг, какое наше движение способно его пробудить. Мы живем, словно в окружении вулканов: на Земле раскинулись тихие леса и сады, на ней воздвигнута цивилизация, но вулканы, потухшие миллионы лет назад и ставшие средоточием хаоса, могут извергнуться неудержимыми потоками всеразрушающей лавы. Мир не тих, не мирен, он, по существу своему, трагичен, и лучше всего можно познать его в "минуты роковые", в моменты, когда поднимается "древний хаос", когда над миром довлеет ночь-тьма, что была до сотворения света и мира и останется после того, как солнце умрёт, угасая, истекая красными лучами.
Ночь раскрыла перед нами глубину души мира; но она не только испугала - она и умудрила нас, заставила взглянуть себе в глаза. Ночью, таинственной мистической ночью всё принимает иной - не истинный ли? - вид. Живой язык природы слышится в полночной тишине, истинный мир - это мир воцарившегося лунного мрака. Но не потому ли, что люди не сумели до конца проникнуть в тайну ночи, образ её неотделим для нас от понятия вселенского зла, связан с расцветом и торжеством тёмных сил; ночью люди совершают ужасные, необъяснимые поступки, которые не в силах понять с уходом ночного безумия, словно сама тьма, ничем не ограниченная, не сдерживаемая, внушила им совершить то, что угодно было ей. Ночью, влекомые луной, люди ходят во сне с открытыми глазами, не видя и не помня, и не сознавая, они идут на голос ночи, что прошептала в эфирной песне Слово, вслед за которым они готовы отправиться сквозь сон и сквозь саму тьму, по ту сторону зеркала, по ту сторону космоса - в хаос, в бездну, в царство ночи. Познавший ночь Тютчев увидел её безумие, её "божий гнев". В стихотворении "Mal'aria" он говорит, что даже любит это незримое, всепроникающее таинственное зло:
В цветах, в источнике прозрачном, как стекло,
И в радужных лучах, и в самом небе Рима
Всё та ж высокая, безоблачная твердь,
Всё так же грудь твоя легко и сладко дышит,
Всё тот же тёплый ветр верхи дерев колышет,
Всё тот же запах роз, и это всё есть Смерть.
Хаосом оборачивается красота, и Смерть - в "запахе роз": зло скрыто в прекрасной, чарующей оболочке. Трагическая стихия, ночная "жизнь злая" открывается поэту в том, что мы видим самым прекрасным, самым светлым, исполненным сиянием солнца и благодатью дня.
Ночь стала нашим проводником в небеса, в бескрайние просторы, к постижению Добра и Зла, к высшему Знанию, будь оно вселенским Счастьем или всегдашним Проклятием. Язык её - "для всех равно чужой и внятный каждому, как совесть". Поэт знает: он будет понятным всегда, и голос ночи будет вечно звучать там, где кончается явь, но сон ещё не вступил в свои права. Ночь - время сна наяву, и порой мы можем попадать в странное место, что находится между реальностью и видениями сна - "в некий час всемирного молчания" - в час Откровения, Признания, Пророчества и Смятения. И Тютчев, чувствующий это, любуется ночью:
Как хорошо ты, море ночное…
В этом волненье, в этом сиянье,
Весь, как во сне, я потерян стою -
О, как охотно бы в их обаянье
Всю потопил бы я душу свою…
Читать далее>> |
