|
С.-Петербург. 30 июня 1857
Николай Васильевич, теперь моя очередь просить вас о доставлении мне известий из Овстуга. Вот уже вторая почта, что я без писем. В последний раз я получил три письма вдруг, от 8, 11 и 16 июня, а штемпель петербургский был один и тот же на всех трех, что свидетельствует об аккуратности и исправности почтового устройства в Брянске. Это, однако же, невыносимо, и если бы знать только, кто виноватый, я бы настоял непременно, чтобы Прянишников1 по шеям прогнал этого мерзавца.
Скажите Бодянскому, что я от души благодарю его за его письмо, которого содержание, касающееся Майкова, я уже и сообщил Вяземскому. Вчера, в Петров день3, я был у Вяземского на именинах и имел случай еще раз напомнить и подтвердить ему сказанное в письме. Ковалевский4 еще здесь и должен, как мне Вяземский сказывал, видеться с ним перед своим отъездом, и если Ковалевский, с своей стороны, поддержит ходатайство Бодянского, то кажется нет причины сомневаться в успехе. Вчера же узнал я от Вяземского, что по делу «Славянской антологии», о которой была также у нас речь в Москве, уже воспоследовало решение, согласное с желаниями Бодянского5... Вы пишете мне о молодом Уварове6... я, точно, хорошо с ним знаком и знаю его как достойного молодого человека и не сомневаюсь, что и ему будет приятно с вами сблизиться.
От Анны я получил из Веймара, от 22 июня, два письма, одно ко мне, другое к жене, которое по нынешней же почте и посылаю в Овстуг. - Она пишет, что уже о сю пору ей очень грустно по России и что немцы своею болезненною сюсептибельностью* ей страшно надоели. - Она на другой же день должна была выехать из Веймара и теперь давно уже в Киссингене, с императрицей. На днях говорили здесь, что возвращение государя ускорено будет, но по самым последним известиям оно все-таки воспоследует не прежде 15 июля. К этому же времени я жду и брата и поэтому надеюсь, что если вы не уедете из Москвы прежде 20 июля, то мы еще вас застанем. - А когда вы ждете Дашеньку? Знаете ли, однако, что эта беспрестанно повторяющаяся неисправность почт прегнусная вещь. - Последнее мое известие из Овстуга от 16-го, и вот уже две недели, что я решительно не знаю о том, что́ там происходит. - Я даже не имею до сих пор известия о приезде Мити. Простите, Николай Васильевич. До скорого свидания. Сообщите мое маранье маминьке и скажите ей, прошу, что я целую ея ручки и, впрочем, совершенно здоров, благодаря лету. - Но надолго ли оно? Признаюсь, не без труда, я нынешним летом отказываюсь от поездки за границу, которую, при теперешних обстоятельствах, мне так удобно было бы совершить, выпросивши у Горчакова, по его возвращении, курьерскую дачу в Киссингене7, - но этому, кажется, не бывать. Еще раз простите.
Вам от души преданный
Ф. Тютчев |
