|
<Pétersbourg.> Samedi, 30 Juillet 1855
Ma chère Kitty. Préviens ta Grand’maman, que je serai rendu près d’elle mercredi prochain, c’est-à-d<ire> le 3 Août. Je devais vous arriver il y a quelques jours, mais le bombardement de Sweaborg m’a retenu. Je reviens en ce moment de Peterhoff, où je suis allé prendre congé d’Anna. Les dernières nouvelles qu’on y avait reçues portent que le bombardement avait été interrompu, mais il recommencera, bien certainement; nos pertes jusqu’à présent ne sont pas considérables - mais il paraît, malheureusement, que la supériorité du tir était du côté de l’ennemi. Tout cela est bien triste et bien angoissant. J’ai revu hier les Bloudoff, qui se louent beaucoup de toi et de ta tante.
Au revoir à bientôt, ma fille chérie, et tâche, si c’est possible, de transmettre ces quelques lignes à Ovstoug, à ma femme par la poste la plus prochaine, qui est celle du Lundi. - Je reçois à l’instant même une lettre de ma femme et je suis navré des inquiétudes que je lui ai causées. Mais comment peut-on être inquiet à mon sujet? Voilà ce qui me passe! Il me semble que je suis fait pour éprouver toutes les inquiétudes et nullement pour en donner.
Je baise les mains à ta Grand’maman et je t’embrasse bien tendrement.
Перевод:
<Петербург.> Суббота, 30 июля 1855
Милая Китти. Предупреди бабушку, что я явлюсь к ней в будущую среду, т. е. 3 августа. Я должен был к вам приехать несколько дней тому назад, но обстрел Свеаборга задержал меня. Сейчас я вернулся из Петергофа, куда ездил попрощаться с Анной. По последним полученным там известиям, обстрел остановлен, но он, конечно, возобновится; наши потери пока незначительны, однако превосходство в огне было, кажется, к несчастью, на стороне противника. Все это очень грустно и очень тревожно. Вчера я снова виделся с Блудовыми, они говорили много приятного о тебе и о твоей тетушке.
До скорого свидания, милая моя дочь, постарайся, если возможно, ближайшей почтой, т. е. в понедельник, переслать эти несколько строк в Овстуг моей жене. - Я только что получил от нее письмо, и очень удручен, что заставил ее тревожиться. Но зачем же нужно тревожиться обо мне? Вот уж чего не могу понять! Мне кажется, что я создан для того, чтобы испытывать всевозможного рода тревоги, а отнюдь не для того, чтобы причинять их.
Целую ручки твоей бабушки и нежно обнимаю тебя. |
