|
Минхен. Сего 16/28 апреля 1843
Милостивый государь.
Как мне достойно благодарить вас за вашу память и за ваш драгоценный подарок? При виде этой пресловутой книжицы1 в ее новом щегольском наряде, этих многоразличных, многозначительных письмен одной Великой Семьи - особливо при виде вашего имени, я снова очутился в Праге, над золотистыми струями вашей именитой Молдавы, на высотах Градчина, в тихой и минутной беседе с вами, милостивый государь.
Волшебный город эта Прага! - Я, москвич, должен сознаться, что ничего не видывал краше ее... Ни один город не оставил во мне такой живой памяти. Ни один город не смотрит на посетителя такими чудными, человечески-понятливыми глазами... В них столько жизни настоящей и столько пророческого... Вероятно, у вашей пророчицы Ванды5 были такие же глаза. - В самом деле, нельзя, посетив Прагу, нельзя не чувствовать на каждом шагу, что на этих горах, под полупрозрачною пеленою великого былого, неотразимо и неизбежно зреет еще большая будущность!
Простите. - На днях я отправляюсь на несколько месяцев в Россию. По расстоянию я буду далее от вас, по чувству - ближе... Ибо я буду там, где ваше имя, милостивый государь, не просто ценится, как европейская именитость, но где дорожат им, как родовым достоянием, - где с каждым днем, по мере развития народного самопознания, растет и крепнет сочувствие с вами и с вашими.
Простите, будьте счастливы и действуйте долго и успешно на пользу и благо вашей родины и всего славянского мира. Urbi et orbi.
Поручая себя вашей памяти и дружбе, с искренним почтением и преданностию честь имею быть,
милостивый государь,
ваш покорный слуга
Ф. Тютчев |
