|
Москва
Je me figure, ma bonne et chère Anna, la révolution que
nos lettres d’aujourd’hui vont produire parmi vous. Je
t’avais promis de vous réunir à nous le plutôt qu’il me
serait possible, et je viens, comme tu vois, m’acquitter
de ma promesse. Les circonstances nous obligeant à
passer encore l’hiver prochain à Pétersb<ourg>, nous
avons décidé, maman et moi, de vous y faire venir, tes
deux sœurs pour continuer leurs études dans un Institut
de la couronne où la Gr<ande>-Duchesse veut bien se
charger de les placer, et toi, qui as le malheur d’être
trop vieille, pour vivre auprès de nous. Je me flatte
que tu approuveras cet arrangement et que tu voudras
bien me pardonner l’embarras du déplacement que je
t’impose. Mais le point principal décidé, je t’avoue,
que je ne suis pas sans de vives inquiétudes quant à la
manière dont la chose pourra être mise à l’exécution.
L’idée de ce voyage que vous allez faire sous la garde
d’une personne qui est encore à trouver me donne
beaucoup de soin - tu apprendras par les personnes, à
qui maman vient d’écrire à ce sujet, les arrangements
que nous voudrions voir adoptés, mais à la distance, où
nous sommes, toutes les indications que nous pouvons
fournir d’ici seront nécessairement très insuffisantes.
Le plus sûr comme le plus simple, c’est de vous
recommander plus que jamais à la protection de Dieu.
Ici, ma bonne Anna, tout le monde te porte, à toi aussi
qu’à tes sœurs, le plus tendre et le plus vif intérêt.
Tu pourras en juger par ces quelques lignes que ma mère
et ma sœur t’adressent1. Je leur ai fait lire les
lettres que j’ai reçues de toi dans ces derniers temps,
et elles en ont éprouvé presque autant de plaisir que
moi-même. Elles t’aiment comme si tu vivais constamment
au milieu d’elles.
Dieu aidant, je me flatte, que tu trouveras plus
d’affection en Russie que tu n’en trouverais partout
ailleurs. Jusqu’à présent tu ne connais le Pays auquel
tu appartiens que par le témoignage des étrangers, et tu
comprendras plus tard pourquoi ce témoignage, de nos
jours surtout, mérite peu de confiance. Et lorsque plus
tard tu seras en état de comprendre par toi-même tout ce
qu’il y a de grandeur dans le Pays et de bonté dans le
peuple, tu te sentiras fière et heureuse d’être née
Russe2.
Dis mille tendresses de ma part à tes oncles Bothmer.
J’ai eu dernièrement une longue lettre de ton frère
Charles qui me parle beaucoup de toi. Quant à tes deux
autres frères Othon et Alfred, tu les trouveras à
Pétersbourg. Lorsque tu écriras à Weimar, n’oublie pas
de parler de moi à l’oncle Maltitz et dis-lui que je me
sens l’homme le plus indigne et le plus abominable
vis-à-vis de lui. Il m’a écrit deux fois pendant mon
séjour à Pétersb<ourg> sans obtenir un mot de réponse de
mon exécrable paresse, et Dieu sait pourtant que ses
lettres, son souvenir et son amitié me sont bien
précieux et bien chers. J’espère pourtant que je
réussisse à secouer le cauchemar qui pèse sur notre
correspondance.
Mais avant tout, ma chère Anna, n’oublie pas de
présenter mes respects à Madame de Dietrich et de la
remercier bien particulièrement en mon nom de toutes les
bontés qu’elle a eu pour vous.
J’aurais encore mille choses à te dire, mais toutes
peuvent se réduire à celle-ci: c’est que je vous aime
tendrement toutes les trois, que je fais les vœux les
plus fervants pour l’heureux succès de votre voyage et
que je m’estimerai particulièrement heureux, quand je
vous verrai arrivées saines et sauves à Pétersb<ourg>.
Je t’embrasse mille et mille fois.
Перевод:
Москва
Моя добрая и милая Анна, воображаю, какое возбуждение
произведут среди вас наши сегодняшние письма. Я обещал
тебе вызвать вас к нам, как только это окажется
возможным, и вот, как видишь, я исполняю свое обещание.
Ввиду того, что обстоятельства заставляют нас провести
еще и будущую зиму в Петербурге, мы порешили, мама́ и я,
выписать вас туда: твоих сестер, чтобы они продолжали
свое учение в одном казенном институте, куда великая
княгиня берется их поместить, тебя же - имеющую
несчастье быть слишком старой - чтобы жить с нами. Льщу
себя надеждой, что ты одобришь такое устройство и
соблаговолишь простить мне трудности передвижения,
которые я вам навязываю. Но, разрешив главный вопрос, я,
признаюсь, все же весьма озабочен, каким образом все это
должно осуществиться. Мысль, что вам придется совершить
это путешествие под охраной человека, которого еще
следует отыскать, очень меня заботит. Ты узнаешь от тех,
кому мама́ пишет по этому поводу, как мы желали бы все
это устроить, но из-за расстояния, разделяющего нас, все
указания, которые мы могли бы дать отсюда, поневоле
будут слишком недостаточны. Самое верное, как и самое
простое, - это поручить вас более чем когда-либо
покровительству Божию.
Здесь все, моя добрая Анна, относятся к тебе и к твоим
сестрам с самым живым и нежным интересом: об этом ты
можешь судить по нескольким строкам, которые посылают
тебе моя мать и сестра. Я дал им прочесть твои письма,
полученные мною за последнее время, и они доставили им
почти такое же удовольствие, как и мне самому. Они любят
тебя так, как будто ты постоянно жила с ними.
Льщу себя надеждой, что, с Божьей помощью, ты найдешь в
России больше любви, нежели где бы то ни было в другом
месте. До сих пор ты знала страну, к которой
принадлежишь, лишь по отзывам иностранцев. Впоследствии
ты поймешь, почему эти отзывы, особливо в наши дни,
заслуживают малого доверия. И когда потом ты сама будешь
в состоянии постичь все величие этой страны и все доброе
в ее народе, ты будешь горда и счастлива, что родилась
русской.
Передай от меня тысячу нежностей твоим дядям Ботмер. Я
получил недавно длинное письмо от твоего брата Карла,
который много говорит о тебе. Что касается двух других
твоих братьев - Оттона и Альфреда, то ты встретишь их в
Петербурге. Когда будешь писать в Веймар, не забудь
сказать обо мне дяде Мальтицу и передать ему, что я
чувствую себя по отношению к нему самым недостойным и
самым мерзким человеком. Он мне писал два раза во время
моего пребывания в Петербурге и не получил ответа из-за
моей отвратительной лени, но видит Бог, что его письма,
его память и дружба мне в высшей степени ценны и дороги.
Надеюсь, однако, что вскоре мне удастся стряхнуть
кошмар, тяготеющий над нашей перепиской.
Но прежде всего, милая Анна, не забудь передать мое
почтение госпоже Дитрих и поблагодарить ее от моего
имени за всю ее доброту к вам.
Я еще многое хотел бы сказать тебе, но все это может
свестись к одному: я нежно люблю вас всех трех, горячо
желаю вам успешного и счастливого путешествия и почту за
особенное счастье увидеть вас в Петербурге здравыми и
невредимыми. Тысячу и тысячу раз обнимаю тебя.
|
Письмо
администратору
Запомнить
сайт