|
С.-Петербург. Понедельник. 25 октября 1865
Друг мой Александр Ив<аныч>, что с вами делается? Ни слуху ни духу... Из последнего письма милой жены вашей вижу, что ни ваше здоровье, ни ее вовсе не в блистательном положении, и потому потребность знать о вас обоих чувствуется еще сильнее.
Я недавно писал к Каткову по делам печати, прося его поддержать ту программу, которую мы сбирались заявить в «Север<ной> почте». Но, кажется, Валуеву это заявление показалось слишком обязательным, и потому оно было отложено... Впрочем, образ действий Совета продолжает довольно верно согласоваться с положениями этой неизданной программы и, надеюсь, всё более и более обозначится в ее смысле. Как можно менее прямого легального вмешательства в дело прессы - в той надежде, что при таком омеопатическ<ом> сильнее будет проявляться в ней целительная сила, ей присущая, эта vis medicatrix, доселе слишком мало сознанная и врачами, и правительствами, - и вот почему положено вместо формальных предостережений довольствоваться - на первых порах - дружескими советами, вроде советов и назиданий гамлетовского Полония...
Теперь в Москве молодой Катакази, с которым, вероятно, вы уже и встретились. Он очень желал с вами познакомиться. - На днях приезжает к вам в Москву наш венский священник Раевский, с которым я имел случай видеться и беседовать у кн. Горчакова. Мы, разумеется, преимущественно говорили о движении, совершающемся в Австрии и которое для нас имеет такое огромное значение - доселе так мало нами понятое и оцененное4. Если где - так, конечно, на этом животрепещущем пункте должна была бы сосредоточиться вся наша иностранно-политическая деятельность. То, что происходит теперь в Австрии, есть наполовину наш вопрос - так вся будущность наша связана с правильным решением этого вопроса. Это решение состоит в том, чтобы славянский элемент не был совершенно подавлен стачкою немцев и мадьяр и под гнетом этой преобладающ<ей> силы - и при разъедающих его несогласиях - не отрекся бы фактически от всяких притязаний на свою самостоятельность. Теперь, более нежели когда-нибудь, нужна ему поддержка со стороны России - тем нужнее, чем менее он сам сознает эту необходимость, - но обстоятельства скоро ему ее выяснят. Русскому влиянию следует стать во главе Австрийского федерализма - посредством прессы, и нашей, и тамошней, т. е. каких-нибудь двух журналов, одного русского - во Львове5 и другого немец<кого> - в Вене... Но пока довольно.
Когда же мы с вами увидимся, и где? В Петербурге ли, в Москве ли? Для меня, как вам уже известно, поездка в Москву сделалась более нежели когда обязательною. - Только теперь она состоится несколько позднее...6 Вы, однако же, не оставьте о себе извещением. Ту же просьбу передайте и жене вашей.
Простите. - От души вас всех обнимаю.
Ф. Тютчев |
